Николь Шнаккерберг в книге «Мнимые тела, подлинные сущности» (2016) пишет: «Вместо того, чтобы связывать с суицидом, самоповреждение рассматривается специалистами в этой области как форма терапии, которая фактически дает наносящему увечья избежать самоубийства. Так Фавваца (1996) утверждает, что самоубийство – это уход в смерть, а самоувечье, наоборот, возможность вернуться в состояние нормы. Не все психологи согласны с ним, поскольку обнаружено, что 85% опрошенных наносили себе повреждения, выражая намерение убить себя, при этом многие объясняли, что из суицидальный умысел на редкость очевиден.
В Шарки (2003) предложил рассмотреть альтернативные функции самоповреждения, оценивая его как механизм адаптации, используемый для снятия напряжения, смягчения неприятных ощущений и стимулирования изменений в аффективном состоянии. Самоповрежедние было также рассмотрено как попытка утвердить свой контроль над враждебной средой, волей других, непреодолимыми мыслями и чувствами или пострадавшим телом.
Источники душевной боли часто являются скрытыми, неясными, и потому им трудно противостоять, тогда как акт умышленного самопровреждения превращает эту боль в более осязаемую, в физическую боль, которую по крайней мере можно наблюдать и контролировать посредством физического вмешательства. На душевную рану нельзя наложить швы. Таким образом, самоповреждение может служить методом утверждения и наблюдения душевного страдания и способом высказать свою боль, которую, видимо, невозможно выразить иначе.
Резание кожи можно считать чрезвычайно метафорическим действием, поскольку именно через контакт с кожей, ребенок начинает познавать себя и окружающий мир. Теплое ласковое прикосновение является одной из первоочередных потребностей новорожденного. По мере нашего взросления кожа становится органом, посредством которого мы получаем и выражаем нежность. Интересно, что кожа и мозг тесно связаны, поскольку оба берут начало в одном клеточном слое эмбриона – экзодерме. По этой причине кожа является открытой частью нервной системы.
Самопровреждение по отношению к коже может быть выражением травматического прикосновения. Хотя существует несметное число причин, на которые ссылаются при объяснении самоповреждений в обзоре исследований в качестве наиболее частой причины указывают на детские переживания эмоционального отвержения, психологического или физического насилия, особенно сексуального. В 21 исследовании сообщается о связях между поведением, влекущем умышленное самоповреждение, и сексуальным насилием. По данным М. де Янг (1982) 58% из 45 опрошенных молодых девушек и женщин , подвергшихся сексуальному насилию, наносили себе порезы, ожоги, пытались ломать кости и отравится. В своей книге «Женщины, которые ранят себя» психолог Дасти Миллер (2005) рассматривает самоповреждение (включая увечье, добровольное голодание, злоупотребление алкоголем и наркотиками) и излишние косметические операции как «синдром повторного переживания травмы».
Поскольку сексуальное насилие нарушает границы тела, несложно представить , как в ответ на это могут возникнуть такие привычки, как саморезание, которые выделяют т восстанавливают границы. Саморезание может рассматриваться как способ наглядно очертить границы.
Исследования также показали, что те, кто занимается самоповреждением, могут стремится обрести самоидентичность посредством увечий и пытаться противодействовать любой «потере себя» или диссоциированным переживаниям. Поэтому увечье тела можно рассматривать как попытку выразить душевную боль и вместе с тем найти и заново собрать забитое на части «Я». Когда ты в буквальном смысле не уверен в том, кто ты есть, может потребоваться что-то исключительное, наподобие саморезания или добровольного голодания, чтобы отчетливо и со всей полнотой воссоединится с телом, которое служит подтверждением тому, что ты на самом деле существуешь, что ты на самом деле жив.
Как объясняет одна из тех, кто наносила себе порезы «Я стояла в ванной, смотрела в зеркало и не узнавала себя… В зеркале было мое лицо, смотревшее на меня в ответ, но моей души там не было. Для меня это было лишь тело, и я больше не ощущала себя его частью. Я чувствовала, что потеряла контроль, над моими мыслями, чувствами и действиями. А что тебе остается, когда ты потеряла контроль над всем? Я увидела пачку лезвий, которую мои родители хранили в аптечном шкафчике. В тот момент это, казалось, имело смысл, хотя я точно не знала, почему. Я лишь была напугана и находилась в поиске. В дальнейшем чем я больше резала себя, тем больше понимала, почему (Стронг, 2005)
Психологи называют это ощущение внутреннего раскола диссоциацией. Довольно зловеще, что разум, применяет диссоциацию в качестве метода выживания. Он будто расщепляется, будто у него больше нет никакой связи ни с человеком, ни с его чувством Я. Это эквивалентно ощущению, что ты больше не будешь существовать. Когда мы ведём лезвием бритвы по коже, вызывает рвоту или выдергиваем волосы, мы, наверное, чувствуем глубокую связь со своей плотью и способны испытывать неукротимое и осязаемое возвращение к жизни и к существованию".
Отрывок из книги Николь Шнаккерберг "Мнимые тела, подлинные сущности. Преодоление конфликтов идентичности с внешностью и возвращение к подлинному Я". Пер. с анг. - 3-е изд., пересм. - Калининград: Phoca Books, 2019. - с. 104-107